Nauda 24 Декабря 2020
Работа над ошибками: что не так в загадочной истории Snoras банка?
Версия бывших акционеров банка Snoras Владимира Антонова, Рамондаса Баранаускаса и их защитника Ярослава Богданова.
Alina Alikova
Forbes Contributor
"Snoras никогда не обращался к правительству за помощью, не имел материнского банка, как скандинавские банки. И вдруг в 2011 году якобы сам рухнул. Такого не бывает." - Раймондас Баранаускас.
Вот уже несколько лет самой загадочной историей банковского сектора Балтийских стран является банкротство литовского банка Snoras и его латвийской "дочки" Krājbanka. Оба бывших акционера живут в Москве и на сегодняшний день считают этот город самым безопасным местом для себя. Литовцу Раймондасу Баранаускасу Россия присвоила статус беженца, а второй акционер банка Владимир Антонов после пары лет, проведённых в заключении, свободен. Forbes пообщались с акционерами банка, а также их защитником - руководителем Фонда защиты прав инвесторов в иностранных государствах Ярославом Богдановым.
ПРАВДА СОМНИТЕЛЬНО ЛОЖЬ Проверяла Катрина Ильинская
Forbes: Почему рухнул Snoras?
Владимир Антонов: Во-первых, Snoras не рухнул и даже не спотыкался. У банка не было проблем с ликвидностью, не было задержек платежей. Я и Раймондас хорошо помним события того дня. 16 ноября 2011 года в 15:55 в банк европейской страны пришли люди с силовой поддержкой и в прямом смысле слова вытащили Swift машину из розетки. Они просто взяли и остановили всё одним днём [1]. До этого банк работал в обычном режиме.
Forbes: Тогда что произошло?
Антонов: Попросту присвоение чужой собственности.
Раймондас Баранаускас: Покажите хоть одного клиента, который потерял свои деньги в Snoras банке. Вы не найдёте такого клиента до того, пока не вмешалась коррумпированная власть Литвы. Банк пережил два финансовых кризиса. Первый в 1998 году (российский кризис), а второй в 2008-2010 (мировой финансовый кризис). Snoras никогда не обращался к правительству за помощью, не обращался в Центральный банк, не имел материнского банка, как скандинавские банки. И вдруг в 2011 году якобы сам рухнул. Такого не бывает.
Антонов: Правительство Литвы объявило, что акции банка национализированы на общественные нужды. Во-первых, в законодательстве литовской республики это было не предусмотрено [2]. Семь законов были приняты post factum. За один день семь, а затем ещё два на следующий день. Второй момент. Национализация – это процесс который довольно внятно описан в учебнике и национализаций в Европе. Одна из новейших историй – это Parex. Руководство банка обратилось к правительству за помощью. А далее всё, как по учебнику: распределение долей, договор и прочее. В нашем же случае не было национализации, всё, что произошло – обычный захват, в котором не было экономического смысла. У нас летом была достаточно неформальная агрессивная встреча в Центральном банке Литвы, где было четко и ясно дано понять, что так как я гражданин Российской Федерации владеть средствами массовой информации особенно такого уровня, как у нас, в Литве.
Ярослав Богданов: Эти слова мы подтвердим. У нас имеется письмо представителя правительства Кубилиуса в американское посольство, где четко всё описано. Это открытая информация, из WikiLeaks.
Антонов: Это деловая переписка между правительством и посольством США. Это было после того как мы купили медийную компанию Lietuvos Rytas. Это крупнейшая медийная кoмпания в Литве. Причем мы ее не купили, мы ее спасали. У них был займ в нашем банке – мы могли либо просто потерять эти деньги, либо попытаться реанимировать самую крупную газету Литвы и развить её. Дальше Литва приняла закон о том, что банк не может владеть СМИ [3].
Баранаускас: Мы купили через дочернюю компанию свою, все чётко сделали, прозрачно. Позже у президента Дали Грибаускайте было интервью, у неё спросили мнение, о том, что банк сливается со СМИ. Она ответила, что её мнение негативное, но такого больше не произойдёт, так как изменились законыи и таких банков, как Snoras, больше в Литве не будет. Такой ответ.
Антонов: Она вообще такая... Ей бы Германией руководить. А лучше США. Её формат.
Богданов: Подведем итог на ваш первый вопрос. Snoras не рухнул, его отняло правительство Литвы.
[1] Выключение компьютера из розетки не означает, что банк убит. Его можно включить обратно и продолжить работу.
[2] Правительство заявило, что банк национализирован в интересах всего общества, а не на общественные нужды.
[3] Такой закон уже был, но Snoras его обошёл, купив средство массовой информации через дочернее предприятие банка. После этого закон изменили, запретив приобретать СМИ через дочерние предприятие банков.
Foto Foto: Aleksandrs Karņuhins speciāli Forbes
"Ну я вроде не псих, если мне нужны деньги, я тогда продам компанию! Если мне надо украсть, так я больше украду, я не идиот, у меня высшее образование." - Владимир Антонов.
Forbes: Что, на ваш взгляд, стало главной причиной?
Богданов: Snoras агрессивно занимали рынок банковский на территории Балтийских стран, развивались, скупали активы, скупали СМИ. И в том письме в посольство там четко написано, что идет активный захват банковского рынка и СМИ, а это не подконтрольно накануне выборов второго срока Дали Грибаускайте. Просим разрешить принять меры [4].
Forbes: А в чем вас обвиняют?
Антонов: Нас с Раймондас обвиняют и просят выдать за действия, которые по сути мы даже технически не можем сделать. Там написано что мы с Раймонда пришли в свифтовую комнату - это специальным образом оборудованное помещение, в которое имеют доступ только авторизованные сотрудники, открыли ее - это невозможно, были-бы отпечатки пальцев. И дальше мы якобы с кор.счетов банка перевели на свои личные счета в Швейцарии ценные бумаги стоимостью 475 млн евро. Во-первых, кор.счета в банке ценные бумаги не переводят. С кор.счёта переводятся только деньги. Бумаги как лежали, так и лежали на счётах и не двигались. А если эмоционально, то нам вменяется цифра кратно меньше стоимости компании. Ну я вроде не псих, если мне нужны деньги, я тогда продам компанию! Если мне надо украсть, так я больше украду, я не идиот, у меня высшее образование.
Forbes: Хорошо, а зачем закрывать банк, если он работает и его можно не закрывать?
Баранаускас: Они говорят, что банк был пустышкой. Тогда что они в этом, якобы, мертвом банке делают все девять лет? Они обанкротили банк, потому что незаконно национализировали. Если акции берутся на общественные нужды [2], то с акционерами должен быть договор, и до тех пор, пока стороны не придут к общему знаменателю, забрать нельзя. Тогда решает суд. А банкротство Snoras реализовало литовское правительство, именно они подали иск в суд. Получается, что литовский Центральный банк обанкротил сам свой уже государственный банк. Нас там уже не было. Они отстранили от руководства банка правление, наблюдательный совет и назначили временного администратора Саймона Фрикли.
Forbes: Имеются ли официальные подтверждения всему, что вы сказали?
Богданов: Конечно, было даже расследование Сейма о возможно незаконной национализации банка Снорас. И там есть все документы. Например, что накануне Фрикли совместно со шведским банком консультировали литовский ЦБ [5]. После этого было принято решение.
Антонов: Консультации по ликвидации [6] проводила компания Oliver Wyman. Это большая компания глобальная, которая ранее консультировала шведское правительство по умерщвлению SAAB, который был куплен мной. Это уже конфликт интересов. Тем не менее она была нанята по рекомендациям банковского надзора Швеции, где на руководящей должности работал гражданин Латвии Улдис Церпс [7].Он ранее руководил и латвийским банковским надзором. Очевидно, что центр управления операцией находился не в Литве. Эта же компания наняла администратора, который в банковском бизнесе, как слон в апельсинах [8].
[4] В распоряжении Forbes нет такого письма.
[5] Alix Partners, в которой сейчас работает Фрикли, подтвердили, что ранее консультировали Банк Литвы.
[6] Задание нанятой компании было предложить возможные сценарии для будущего банка, а не для его ликвидации.
[7] По словам Улдиса Церпса, в его обязанности не входило консультирование Литовского государства.
[8] Задачей нанятых консультантов было предложить план реорганизации банка, а не руководить им.
Foto No kreisās: Raimonds Baranausks, Alina Alikova, Vladimirs Antonovs un Jaroslavs Bogdanovs. Foto: Alexander Karnyukhin, speciāli Forbes
Forbes: Со Snoras всё понятно, а как было с Krājbanka?
Антонов: Это самая интересная часть, поскольку Krājbanka был мой любимый ребенок. Спустя две недели после событий в Литве, с визитом явился господин Фрикли. На встрече с правлением банка [9] он выразил своё равнодушие к тому, что произойдет с крупнейшим дочерним активом Snoras банка, также ему было безразлично, что происходит с фактически ему принадлежавшей компанией AirBaltic. И вполне ясно дал понять, что решение по Krājbanka будут принимать власти Латвии, а не Литвы. Прошла неделя и в банк пришел представитель ФКТК Янис Бразовскис, в то время он был руководителем надзора [10]. Я с ним разговаривал по видео конференции, где он сказал: решение о жизни банка будет приниматься не мной, не надзором и не ЦБ, решение примут либо в правительстве, либо сам знаешь где [11]. Ну, уж где, я не знаю, наверное в американском посольстве. Он сказал, что в принципе понимает, что банк банкротить не надо, он жизнеспособен [12]. Тогда я спросил, что нужно, чтобы его не банкротить? Он ответил, что необходимы инвесторы, которые могли бы его приобрести, как-то докапитализировать. И такие инвесторы нашлись – Рижская дума и группа «Открытие», которая в то время была международной. И это письмо я вам найду, оно есть у меня на электронной почте [13]. Соответственно, несмотря на то что был абсолютно официально выраженный интерес со стороны двух понятных организаций [14], такое решение не было принято и Krājbanka остановили.
Forbes: Кто в латвийском надзоре курировал Krājbanka?
Антонов: Krājbanka был большой банк поэтому его курировали Бразовскис и Елена Лебедева. До известных описанных выше событий с надзором у банка никогда не было никаких проблем. Ни ФКТК, ни ЦБ Латвии не принимали решение о жизни Krājbanka, это абсолютно очевидно.
Forbes: Вы продолжаете судиться?
Антонов: Да. Я думаю, что судопроизводства ведутся не с целью восстановить справедливость и вернуть деньги кредиторам, а для того, чтобы мы не могли сопротивляться. Потому что на сопротивление нужны деньги. Суды были инициированы везде, где только можно. Вот в Англии суд Snoras против меня идёт уже девятый год. Krājbanka инициировал суд в 2014 году, его представляла одна из самых дорогих в Англии компаний Stephenson Harwood. Это придворная юридическая лавка, очень дорогая, при этом не идиотская компания, глобальная, большая организация. Она должна была проанализировать перспективу возврата денег. И любой аналитик сказал бы, что перспектива возврата денег равна нулю. Тем не менее были потрачены сумасшедшие деньги. Я даже не сопротивлялся, даже в суд не ходил... уже не мог. При этом решение было получено, я точно знаю, что потрачено было пять миллионов фунтов.
Дальше. Например, в Латвии не один банк уже отправился к праотцам, Trasta Komercbanka, Norvik – финансовое состояние этих банков сильно отличалось в худшую сторону от Krājbanka - уж я то знаю, в секторе давно. Но нигде такой агрессии по отношению к собственникам или членам правления! В отношение Григория Гусельникова даже не возбуждено уголовное дело. Хотя дыра в Norvik была ещё с начала его основания.
Forbes: Какие странности, на ваш взгляд, были в работе ликвидаторов Snoras?
Антонов: Давайте пошагово. Во-первых, согласно законодательству Литвы, администратором банкротства литовских компаний может заниматься только литовская компания, функционирующая на территории Литвы. В Литве работают все предстатели крупнейших сетей. И почему-то компания Zolfo Cooper, у которой максимальный опыт - это администрирование отелей на 500 номеров в Шотландии [15], выигрывает социалистическое соревнование PwC – у крупнейшей в мире консалтинговой группы, единственной, которая нас не аудитировала и не консультировала. Дальше, господин Фрикли ни одного дня не работал в банке. Как человек, который ни одного дня не работал в банке и не разбирается в этом вообще никак, может приехать и фактически возглавить крупный банк? Я не понимаю.
Forbes: А ваше мнение?
Антонов: Это просто идиотизм.
Баранаускас: Это заранее было спланировано, был сговор.
Антонов: Фрикли далее действует в соответствии с логикой, которая есть у англосаксев. Я там прожил 10 лет, я понимаю эту логику. Он берет инструкцию и начинает действовать. По инструкции он собирает персонал, видит работающий банк, понимает, что все нормально вроде, чего его банкротить? И перезапускает его. Открывает отделение, начинают работать банкоматы. Несет план, как написано опять же в учебнике: разделение банка на хороший и плохой. Приносит литовцам, а ему говорят - нет, неси новый, план банкротства. Он говорит - да подождите, вы же его национализировали, вроде как-то так нельзя. Нет, иди давай, всё, неинтересно [16].
Нас банкротит английская компания, о которой, если честно, я за десять лет не слышал никогда. Дальше я звоню Фрикли, предлагаю пообщаться, но в итоге никакого общения не было. Далее... согласно литовскому законодательству, когда банк признан банкротом, должны выбрать управляющего. Опять это должен быть литовец, или представитель компании, зарегистрированной как минимум на территории Литвы. Но при этом выбирается опять же человечище целый, такой монстр финансового бизнеса – Нейл Купер. Который тоже ни одного дня не работал в банке [17]. Этот персонаж занимается банком до той поры, пока от него не откусят все, что стоит денег дёшево, и не вынесут все активы, которые можно продать быстро. И вот когда уже остаются, так сказать кости, ну ещё трепешатся чуть-чуть, тогда банк передаётся вообще малопонятным гражданам – это местные господа, которые продолжают этот трупик доедать. Дальше против нас нанимается компания чтобы с нами воевать. На территории Литвы, координацией этой деятельности занимается компания Lawin, в которой раньше работал господин Василяускас, который теперь является председателем Национального банка Литвы.
Баранаускас: Теперь Lawin называется Ellex.
Антонов: Господин Василяускас тоже ни одного дня не работал в банке. Так расскажите мне, как это животное может банком управлять - это же банк! Никак, ответ - никак не может! Никак! Если отследить компании, которые как-то были вовлечены в администрацию или юридическое сопровождение Snoras банка, их больше нет – они либо ликвидированы, либо с кем-то слились. Поэтому судиться тоже не с кем.
Баранаускас: Василяускас перед этим был назначен руководителем выборного штаба в президенты Дали Грибаускайте, и он получил, все знают, должность главы ЦБ как подарок за то, что он был руководительем штаба.
[9] Фрикли сам в банке не был и с правлением не встречался. На встречу явилась делегация, Forbes рассказал бывший председатель правления Krājbanka Иварс Приедитис.
[10] Бразовскис никогда не руководил ФКТК.
[11] Бразовскис не прокомментировал, говорил ли он так, но добавил что решения были приняты согласно закону.
[12] Бразовскис указал, что жизнеспособность банка можно оценить только по плану восстановления работы банка, а у Krājbanka был негативный собственный капитал.
[13] Нил Ушаков, который в то время был мэром города, рассказал, что слышет об этом впервые. Это было-бы не возможно, не юридически, не в финансовом плане. К тому-же у Рижской думы в банке осталось 10 миллионов лат. Обещанное письмо Антонов не нашел.
[14] Бразовскис сказал, что потенциальных инвесторов не было.
[15] Zolfo Cooper - крупная, известная компания. Полгода до Snoras, Zolfo Cooper администрировали исландский Kaupthing Bank с активами 7,7 миллиардов евро.
[16] Alix Partners информировал Forbes, что консультанты видели два сценария: либо государство вкладывает деньги и спасает банк, либо его нужно ликвидировать. Деление на хороший и плохой банк сочли невозможным.
[17] Нейл Купер с 1999 года и до сих пор работает во Всемирном Банке старшим консультантом по неплатежеспособности.
message.read.too
Мультихудожник fintech: Как Томс Юрьевс создал свой бизнес и преуспел на экзотических рынках
Foto Foto: Aleksandrs Karņuhins speciāli Forbes
"Когда я читаю гусельниковские эпосы о том, что Римшевич встречался с ним по ночам в мерседесе и угрожал, требовал с него сотку - кроме как ржать мне больше ничего не хочется." - Владимир Антонов
Forbes: Что еще, на ваш взгляд, было незаконно?
Богданов: Продажа активов. Одна из больших сделок, когда был продан кредитный портфель российских кредитов. Как признали сами администраторы, стоимость этого портфеля была 139,8 млн евро. Там была заложена недвижимость в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Калининграде и.т.д. Этот кредитный портфель был продан за неполных 9 млн евро. Другой, самый большой актив – основной кредитный портфель стоимостью около миллиарда евро, очень хороший по качеству. Продан за 169 миллионов евро, значит за 17% стоимости. Кредитный портфель был продан компании, которая была создана за три месяца до этого и там работал один человек. Это коррупция или не коррупция? Как один работник может администрировать миллиардный портфель? А еще пример с Латвией. Мы купили здание, там был наш банк...
Антонов: Это самое дорогое здание на Домской площади.
Баранаускас: Мы покупали его согласно оценке, за 16 млн евро, а Купер продал за 6 миллионов.
Forbes: Банк Литвы, Василяускас, писал в литовскую прокуратуру длинное письмо о виллах, квартирах, которые банк зачем-то покупал. Они читают, что это вы для личных нуждспокупали. Вот, например, зачем банку вилла в Ницце на берегу моря?
Антонов: Вилла, про которую говорится, банку принадлежала с первого дня, ее купил банк. При чем тут мы? Тут же написано: банк приобрёл. У банка Snoras недвижимости было миллионов на сто.
Баранаускас: Мы купили эту виллу где-то за 3,5 миллиона евро. Администратор продал ее за 1,95 млн. На следующий день вышла статья во французской прессе, что покупатели виллы Snoras уже перепродают её за двойную цену 3,8 млн. Дальше написано, что мы купили три автомобиля Spyker на банк, квартиры в Киеве квартиры якобы для акционеров, а можно сказать, что это куплено отцу Владимира Антонова, и что он там будет жить.
Антонов: А в чем преступление? Даже в Советском Союзе было понимание "ведомственное жильё". У банка была "дочка" в Украине, тогда там ещё все было хорошо. Там постоянно находятся сотрудники, в том числе и из Литвы. Ко мне приходит человек, говорит: вот столько денег в бюджете предусмотрено на гостиницы. Естественно мы се всегда живём в хороших гостиницах. Я плачу там дохрена. Поэтому сказал купить там квартиру. Купили на Институтской улице, прямо напротив банка, на баланс банка.
Forbes: Давайте вернемся к Латвии. Владимир, кто вам помогал создать бизнес в Латвии?
Антонов: Начнём с того, что когда мы купили Krājbanka, мне достаточно удачно удалось познакомиться и переманить к себе на работу Мартиньша Бондарса. Он длительное время был председателем правления банка, профессиональный парень. Благодаря ему, в том числе, я так или иначе, весь мир этой прекрасной страны узнал. Он был руководителем администрации президента Латвии, когда переходил на работу ко мне. Работал он у Вайры Вике-Фрейберги, мы даже с парой визитов ездили вместе когда он ещё у неё исполнял обязанности. Но что значит, кто мне помогал? В Латвии мне не мешали - так будет точнее. Отношения с банковским надзором у нас были достаточно ровные. Был один противник, конкретно против меня настроенный – это руководитель надзора того времени Улдис Церпс. Но, как говорится, бог миловал: его отправили на повышение в Швецию, назначили начальником надзора шведских банков [18]. Может он очень талантливый, я уж не знаю.
Первое напряжение с руководством страны возникло, когда началась история с airBaltic. Они посчитали, что мы, извиняюсь за бедность языка, как говорит один мой знакомый, задрали ногу не на своё. Мы же банковские деньги дали, под залог. Возникло некое напряжение, были сложные беседы о том, что по директиве НАТО, нельзя чтобы авиакомпаниями владели третьи страны. Третья, понятно, Россия. Потому что в случае войны авиакомпания становится собственностью министерства обороны. Я вроде ни с кем воевать не собирался никогда. Мешать нам начали словесно, когда интересы разных господ, которые явились у airBaltic, столкнулись с утратой контроля над ней. Тогда они начали открыто говорить о том, что выведут из Krājbanka государственные деньги, а у нас обслуживалась и Государственная касса и много всего - радио, телевидение. Навалом. Я говорю ну выводите, дальше что? Что касается надзора и ЦБ, в Латвии двухступенчатый надзор, вернее управление финансовым сектором: есть Центральный банк, который занимается монетарной политикой и макроэкономикой, а есть ФКТК. Мы общались с ФКТК, с ЦБ постольку поскольку. Ну да, я знаю Римшевича, видел его на мероприятиях.
Forbes: Вы с Римшевичем общались лично?
Антонов: Когда я читаю гусельниковские эпосы о том, что Римшевич встречался с ним по ночам в мерседесе и угрожал, требовал с него сотку - кроме как ржать мне больше ничего не хочется. ЦБ даже в курс дела не поставили, что будет происходить. В Латвии есть другой известный бизнес - это разворовывание чего нибудь, что попадает в банкротство. В Латвии этот бизнес очень концентрирован, и он очень прибылен. Поэтому, когда что-то такое жирное начинает складываться по тем или иным причинам, возникает огромное количество стервятников, политиков, которые на этом хотят заработать денег. И им это удаётся. Я думаю мы далеко не последние жертвы.
Forbes: Есть ли какие-то фамилии, которые вы можете назвать, и вы убеждены, что эти люди заложили основу событиям вокруг ваших банков?
Антонов: Конечно! В Латвии есть человек, который был тогда премьер-министром, его зовут Валдис Домбровскис. Он за успешно реализованные с литовцами мероприятия, видимо, получил приз – должность в Еврокомиссии. Он лично принимал решения, что делать сначала с airBaltic, а потом с нами, с банком.
Безусловно в принятие решений был вовлечён Янис Бразовскис, поскольку он был руководителем [10] надзора. Он мог занять либо принципиальную позицию, либо позицию вот ту, которую ему сказали занять. Тоже, кстати, получил приз. Работал потом большим начальником, кажется, в Lattelecom. Молчаливую позицию занимали сотрудники надзора. Понимаете, мы очень много работали с мэрией, потому что мэрия Риги это по сути и есть некий источник управления страной, как американцы говорят о Латвии, «the city in the park». Т.е., есть Рига, и вся остальная Латвия. В то время мэрией руководил товарищ Ушаков, и когда товарищ, ну или господин, ему наверное так больше нравится, упал на марафоне, который не надо было бежать без подготовки, и чуть не умер, и его жена, которую он позднее бросил, валялась в конвульсиях у нас в офисе, то его спасал, технически говоря – вызывал самолёт за деньги банка, ну или за наши деньги, ввёз в Германию [19], именно Мартиньш Бондарс [20]. А потом Мартиньш проиграл ему на выборах мэра Риги. Ещё раз – я считаю, что страной управляет мэр Риги, потому что он контролирует деньги. А тот, кто контролирует деньги, тот контролирует всё.
Forbes: Хорошо. А кто дал распоряжение по закрытию банка? Кто-то ведь должен быть первым?
Антонов: Вы вот привыкли все-таки к вертикали власти. Сразу видно, что вы из России. Нет, там так не работает. Я вам расскажу, чем отличаются эти страны от нас. Там никогда никто не возьмёт на себя ответственность. Когда эти господа решения принять не могут, а они его никогда принять не могут, так как боятся, они бегут сразу к старшим товарищам. Старшие товарищи это посольство США, которые в состоянии принять решение в соответствии с геополитическими мотивами.
Forbes: Владимир, когда Вы покидали Англию, у вас была подписка о невыезде. Как Вы попали в Россию?
Антонов: Нет, тогда мы уже находились не под подпиской, а под залогом. У меня был залог 75 тысяч фунтов, а у Раймондаса 220 или 250 тысяч. Разница потому что я там проживал, у меня адреса были, я - понятый товарищ. А Раймондас приехал. У нас не было ограничений внутри страны, мы могли перемещаться как угодно. Не сложно изучить вопрос, как эвакуировать своё тельце из Великобритании.
Forbes: И как?
Баранаускас: Границы дырявые
Антонов: Давайте не будем о дырявых границах, всё-таки не будем вредить хорошим людям, которым это ещё предстоит в жизни сделать. Мы точно не последние.
Forbes: То есть вам помогли британцы?
Антонов: Мир не без хороших людей. Не все же кругом сволочи, далеко это не так. И в Литве, к счастью, хороших больше чем плохих. Полиция Великобритании занимала абсолютно нейтральную позицию, потому что любой здравый человек понимал, что происходит. Власти Великобритании тоже заняли абсолютно англо-саксонскую позицию: наша хата с краю-ничего не знаю. Потому что они прекрасно понимали, что выдавать нас нельзя, но и не выдать тоже нельзя.
Forbes: Владимир, а Вы въезжали и покидали страну по своему паспорту?
Антонов: Я въезжал по своему паспорту.
Forbes: А покидали?
Антонов: Конечно нет, ну, конечно, нет.
Forbes: А по поводу вашего якобы поддельного паспорта, Forbes публиковал такой, Вам есть что сказать?
Антонов: Это чушь, я видел. В Латвии меня знают даже кошки, поэтому заводить себе левый латвийский паспорт будет, ну, только псих. Но тогда не в тюрьму надо сажать, а в психушку.
Forbes: Раймондас, у Вас в России статус беженца. Вас всё равно задерживали?
Богданов: Ну, слушайте, человек находится в международном розыске по Интерполу по запросу прокураторы…
Баранаускас: Да, я попросил политическое убежище, имею статус беженца, все по закону. Те люди в МВД этого не знали.
Forbes: Как структуры МВД могут такого не знать?
Баранаускас: Литва незаконно организовала операцию на территории чужого государства.
Forbes: Я все равно не понимаю, как это можно реализовать.
Баранаускас: Моя супруга вернулась из Литвы вместе с сыном. Я заказал билеты в театр, на католическое Рождество. Театр Вахтангова, руководитель Туминос, это литовец. Я подумал, сделаю подарок для супруги и для сына – он впервые приезжает в Россию. Заказал билеты по старому знакомству. Он мне говорит – все будет, у кассира возьмёшь. Я прихожу с семьёй, а там вся операция уже подготовлена, видимо кассир увидел фамилию и сдал. В общем, мы идём в зал, ко мне подходят какие-то с одной стороны, с другой. Говорят: я думаю, что вы уже не посмотрите этот спектакль. Испортили нам праздник. Отвезли в участок. Начали меня расспрашивать, я ждал адвоката. Потом говорят – давай свой паспорт. А сказал, что не имею, но дал документ, где статус беженца. Не поверили - сказали, что проверят документ. Значит ты коррумпированным путём получил! Я говорю, я по закончу получил. Повезли меня к прокурору и он отпустил домой.
Forbes: А Вы, Владимир? Почему Вас не выдали Литве?
Антонов: Не успели. Мы когда решение принимали, что же делать, мы поехали в Англию, и в субботу я с юристами, в обнимку с помощницей, с женой, идём к дядьке, который пишет экстрадиционное право в Великобритании. Ему 83 года. Вздыхает и говорит: сынок, у тебя паспорт какой? Русский. А ещё какие нибудь есть? Нет. Он говорит: самолёт есть? Да, два. Вон, в Biggin Hill стоят. Он говорит, дословно я перевожу: Вали отсюда как можно быстрее. Я говорю: а что такое? Ну они выпустят ордер на арест, а ты точно проиграешь. Я говорю: слушайте, ну подождите. Я ничего не украл, чё - вали? Я тут дома. А сколько есть у меня времени? Он дал 3,5 – 4 до ордера. Это минимум, сказал. А так вообще месяцев шесть. Я решил никуда не ехать. У меня тут полторы тысячи сотрудников, футбол и.т.д, банки работают ещё. Я пока тут повишу.
Мы приехали домой, понедельник, вторник, среда, четверг, мне звонят из Portsmouth футбольного клуба и говорят: слушай, тут мусора тебя спрашивают. В итоге нас всё-же арестовали; как-то их там уболтал без цепей. А в общем в тюрьму. Стоим с Раймондасом, говорим, что не хотим домой. Мы 3 раза выиграли, полтора миллиона фунта в общей сложности нам заплатила английская корона за косяки литовцев. Потом суд даже не стал рассматривать.
Forbes: А Латвия и Литва вас как-то допрашивали?
Антонов: Из Латвии к нам приехала девушка из полиции Ивета Бацуле. Приехала в Лондон, мы с подругой и с ней поели булки в кафешке. Пришли в посольство. Все как положено, под протокол, образцы подписей. Со стороны литовских властей же постоянно была максимальная агрессия. Прокурор Дариус Станкевич сидит напротив меня и говорит: скоро увидимся, в изоляторе. Я говорю: вряд ли. Ты может туда заедешь. А я точно нет.
Forbes: Суды обычно идут очень долго. Есть ли какой-то срок годности этого мероприятия?
Богданов: Нет.
Антонов: Вообще да, есть, 10 лет, также как у нас в стране. Не у арбитражного процесса, а у уголовного. Это будет сложный бэтл, потому что они будут считать, что мы скрываемся, а мы будем доказывать обратное. Литовская Республика умудрилась погрузить меня в Интрерпол 12 раз. Выезжать будет очень опасно, могут поймать. И в следующий раз мне убежать никто не даст. Мне оденут уже не браслет на ножку, как Олегу Тинькову, а спрячут в клетку. Всё, и никуда не убежишь.
Forbes: То есть, выезжать вы не можете?
Антонов: Могу - в Донецкую Народную Республику. Но меня что-то не тянет.
[18] Улдис Церпс не руководил шведским банковским надзором.
[19] По словам Иварса Приедитиса, банк гарантировал немецкой клинике оплату, но техническими вещами не занимался.
[20] События проходили спустя два года после того, как Бондарс покинул банк.